Васек Трубачев и его товарищи - Страница 71

– Севка, дыши хорошенько! Этот воздух самый полезный! – уговаривали Малютина ребята.

– Все свои печёнки сразу вылечишь, – подтверждал Мазин.

Сева Малютин широко раскрывал рот и радостно смеялся.

Николай Григорьевич то и дело поворачивал назад голову и кричал ребятам:

– Стой, пионер! Сорви-ка вот эту ромашку при дороге… Давай сюда! Да зелёное копытце прихвати!

Ребята с готовностью спрыгивали в узкий ров и бросали на колени старику пучки зелени. Старик растирал ладонями тугие круглые копытца; от копытец остро пахло чем-то медвяным, душистым.

– Запах-то какой!

Ребята нюхали и охотно соглашались:

– Здорово пахнет!

Старик радовался знакомым местам:

– Гляди, гляди, Серёжа! Вон они, три дуба-то, те самые! Под ними Матвеича моего ранило… Эх, рассказать, так это целая история… Когда б не товарищи, не быть бы нам с ним живыми…

Колёса подпрыгивали на камнях и монотонно скрипели.

Хлопчик, сидевший за кучера, легонько встряхивал вожжами.

Солнце стало жарко припекать. Ребята проголодались. Решили отойти в сторону от шоссе и сделать привал около реки. На зелёном пригорке сложили вещи. Над рекой поднялся шум и визг. Мальчики вместе с Митей переплыли на другую сторону и, обвалявшись в песке, бросились в воду, осыпая друг дружку фонтаном брызг.

Девочки долго бродили, выбирая себе местечко; они купались около берега, держась за руки и щупая ногами дно.

Вода была тёплая – купанье затянулось. В конце концов ребят еле выгнали из воды: пришлось два раза протрубить в горн. Развели костёр, сварили похлёбку, вкусно позавтракали и улеглись на мягкой траве, в холодке.

После сна ребята отяжелели. Лениво надевали на плечи вещевые мешки. Никому не хотелось нести лагерное имущество: продукты, палатки, рыболовные снасти. Когда снова вышли на шоссе, девочки сложили свои вещи на телегу, в которой ехал Николай Григорьевич.

– Ладно, ладно, хитрюшки! Вам бы только полегче! – упрекали их за это ребята.

– А вам завидно?

– Да ну их! Никуда с ними ездить не стоит! – ворчал Одинцов. – На Украину заехали – и то ссоримся!

– Что вы тут спорите? – подбежал к ним Васёк.

– Да надоело мне с удочками таскаться всю дорогу – торчат, как иглы у дикобраза! – пожаловался Белкин.

У Лёни Белкина над красным, вспотевшим лбом топорщились прямые белые волосы.

Ребята захохотали:

– А и правда ты похож на дикобраза!

– Ну и несите тогда сами! – рассердился Белкин.

Мазин сбросил на землю вещевой мешок и подставил свою спину:

– Кладите всё на меня! Ладно! Кто ворчит – клади!

Ребята с мешками налетели на Мазина.

– Давай! Клади! Накладывай! – разыгрался Трубачёв. – Ещё давай!

На дороге образовалась куча вещевых мешков; под ней скрылся с головой весь Мазин.

– Эй, Митя, Митя! Мазина нет! Мазин пропал!

– Это что за склад? – засмеялся Сергей Николаевич.

Митя разбежался и прыгнул через мешки. Куча зашевелилась – из-под неё вылез Мазин.

– Хотел совесть у ребят испытать, – заявил он при общем смехе.

Шоссе казалось бесконечным. Жара начала спадать. Сергей Николаевич посмотрел на часы:

– Ого! Пять часов уже. Пора в лес сворачивать… Вам, Митя, дотемна надо разбить лагерь, чтобы устроиться на ночь.

– А вот сейчас поворот будет, до него от нашего села километров двадцать, там и свернёте, – посоветовал возница.

– Вот и хорошо, – сказал Сергей Николаевич. – Я замечу место, где вы войдёте в лес, отвезу отца на пасеку, и мы с Иваном Матвеевичем придём в лагерь.

На повороте распрощались. Учитель взял с собой горн:

– Когда вернусь, буду горнить в лесу, а вы барабаном откликайтесь.

Николай Григорьевич помахал ребятам платком:

– Приходите в гости, не забывайте старика!..

Отряд свернул с шоссе и вошёл в лес. Между деревьями замелькали голубые и белые майки.

Сергей Николаевич сел на телегу рядом с отцом.

– Большой крюк мы сделали, – сказал возница и хлестнул лошадь.

* * *

Шли медленно. Лес был густой, без тропинок. Разросшийся кустарник цеплялся за платье, ноги обжигала крапива. Заросли папоротника, колючего шиповника преграждали путь. Встречались огромные, старые дубы, тяжело накренившиеся набок; их толстые корни торчали из земли, а рядом шумели крепкие дубки и молодые осинки, заплетённые хмелем. Из-за их ветвей выглядывали красные гроздья калины.

– Тут где-то Николай Григорьевич посулил нам речку, – перелистывая свою записную книжку, говорил Митя. По его расчётам, они отошли от шоссе километра три.

Ребята постояли, прислушались. Нигде не было слышно шума воды.

– Да и место для воды неподходящее, – огляделся вокруг Митя. – Ну, пошли дальше…

Спустились в глубокий овраг; цеплялись за кусты, поползли наверх. Открылась светлая зелёная лужайка, окаймлённая орешником. На кустах орешника под широкими листьями тесными семейками лепились молодые орехи с мохнатыми зелёными колпачками и белой скорлупой.

– Может, на ночь остановиться здесь? – предложил Митя.

– Ну нет, здесь неинтересно! Надо речку искать! – закричали ребята.

Лес стал редеть. Из-за белых берёз вдруг выглянула полоса светло-зелёной изумрудной травы; между кочками заголубели крупные незабудки.

– Болото! Болото! Значит, нужно влево держать. Николай Григорьевич предупреждал!

Митя оживился:

– Теперь всё в порядке! Пошли!

Из кустов выскочил Петя Русаков:

– Нашёл! Всё нашёл! Идите за мной! Вон между деревьями светится полоска. Это река. Идёмте!

Петя побежал вперёд. Ребята еле поспевали за ним.

Снова миновали заросли крапивы, ежевики и колючек, миновали молодой осинник и наконец вышли к маленькой лесной речушке. Она бойко и весело плескалась между зелёными берегами; кое-где прямо из воды росли широкие, тенистые ивы; ветки их как бы плыли по течению, купаясь в чистой воде.