Васек Трубачев и его товарищи - Страница 213

213

Мария Ивановна пошла за учительницей младших классов.

– Дети, дети, идите все за мной, я несу вам работу! Чудесную работу! – слышался в коридоре сочный голос Федосьи Григорьевны.

Елена Александровна заметила взгляд директора и улыбнулась. Ей вспомнилось первое посещение школы Синицыной.

Нюра, счастливая, что всё обошлось благополучно, шёпотом говорила Лиде:

– Ой, как я испугалась! Я только на вас и надеялась. Ведь ты знаешь, мама не сама пришла – её давно уже Леонид Тимофеевич звал.

Ребята снова принялись за дело. Со двора начали появляться школьники других классов. Все знали, что сегодня будут убирать пионерскую комнату. Некоторые принесли из дому плакаты, открытки, портреты.

Леонид Тимофеевич подозвал Васька и указал ему скромное местечко в уголке, над круглым столиком.

– Ну, я думаю, здесь можно поместить и нашу семейную фотографию, – пошутил он. – Пойдём-ка со мной, Трубачёв!

Васёк, ничего не понимая, побежал за директором в учительскую.

Вынув из портфеля фотографию, где была снята группа учителей, Леонид Тимофеевич показал её мальчику. Васёк пробежал глазами по знакомым лицам и замер от счастья, увидев Сергея Николаевича и рядом с ним Митю.

Леонид Тимофеевич знал от ребят, что Митя был опасно ранен, и, не надеясь на его выздоровление, не хотел раньше показывать найденную среди школьного имущества фотографию, чтобы лишний раз не напоминать ребятам о постигшем их горе.

Теперь Митя выздоравливал, и Леонид Тимофеевич решил передать фотографию в пионерскую комнату.

Васёк долго смотрел на Митю, на учителя, потом с волнением спросил:

– А что, Леонид Тимофеевич, ничего не слышно о нашем Сергее Николаевиче?

Ребята часто задавали этот вопрос своему директору, но судьба учителя была неизвестна, и, как всегда, Леонид Тимофеевич грустно ответил:

– Нет, Трубачёв, не слышно. – И тут же, чтобы отвлечь мальчика, заторопил его: – Ну, беги вниз, приготовь там местечко, а я сейчас принесу фотографию. Да не говори ничего ребятам, пусть это будет для них сюрпризом.

– Вытрите столик хорошенько и ничего тут не вешайте! Это место занято! – вбегая в пионерскую комнату, крикнул товарищам Васёк.

Леонида Тимофеевича не было долго.

– Сейчас он принесёт… Сейчас принесёт что-то. Тогда увидите что, – повторял Васёк, поминутно выглядывая в коридор.

Волнение его заразило ребят. Они толпились около двери, перешёптывались между собой, строили всевозможные догадки.

– Сами увидите, сами увидите… – повторял Васёк.

Елена Александровна, заинтересованная нетерпеливым ожиданием ребят, пошла навстречу директору.

– Что вы им обещали? – спросила она в коридоре, с любопытством глядя на большую фотографию, обёрнутую в папиросную бумагу.

– Любимого учителя и любимого вожатого, – улыбнулся директор.

Он открыл дверь в пионерскую комнату. Там стояла напряжённая тишина.

– Вот вам мой подарок, – сказал Леонид Тимофеевич, медленно разворачивая фотографию и поднимая её вверх.

Глаза ребят с жадным интересом остановились на фотографии. В наступившей тишине раздался удивлённый и радостный возглас Лиды:

– Сергей Николаевич! Митя!.. Ребята, Сергей Николаевич!

Вокруг директора всё зашумело, задвигалось. Ребята, налегая на плечи товарищей, тянулись к фотографии.

– Вот они – Сергей Николаевич, Митя! – радостно и возбуждённо кричали ребята, указывая друг другу на знакомые, дорогие лица.

На снимке Митя скромно стоял за стулом учителя, как бы уступая ему главное место.

– Сергей Николаевич… Сергей Николаевич!.. – с нежностью и тревогой повторяли ребята.

Елена Александровна стояла в сторонке. Глаза у неё были большие, удивлённые, как будто она хотела о чём-то спросить и не решалась.

– Это наш учитель… – объясняя ей общее волнение, сказал Васёк.

Она молча поспешно кивнула головой и начала что-то прибирать на столе.

* * *

Когда Леонид Тимофеевич и Елена Александровна вышли, ребята, толпясь около фотографии, заговорили шёпотом.

– Бедный Сергей Николаевич… – вглядываясь в лицо учителя, сказал вдруг Лёня Белкин. – Здесь он такой спокойный на снимке, даже не предчувствует, какое горе на него свалится… Ведь вы ещё не знаете всего, что здесь было! – с жаром добавил Лёня. – Мы когда приехали, нас родители на вокзале встретили. А некоторые тут же начали обвинять учителя, что он с нами уехал, а остальных ребят с Митей оставил.

Товарищи с испугом глядели на Лёню.

– Обвиняли? – задыхаясь от волнения, спросила Лида.

– Как же это… – растерянно прошептал Саша.

Васёк круто повернулся к Белкину и схватил его за плечо:

– И вы молчали? Вы не рассказали, как всё было?

– Ещё бы! – вырываясь от него, крикнул Белкин. – Мы начали говорить, девочки плакали…

– Сергей Николаевич сказал тогда, чтобы мы не вмешивались в дела взрослых… – всхлипнув, пробормотала Надя.

– Как же так? Ведь он достал машину, всех посадил. Я сама слышала, как он просил Митю ехать вперёд… Он хотел как лучше сделать! За что же они его обвиняли? – с горящими щеками спрашивала Лида.

– Ой, как обидно ему!.. – прошептала Нюра.

Мазин молчал, тяжело дыша и с ненавистью глядя в лицо Белкина, как будто Лёня, передавая такое известие, был тоже в чём-то виноват.

– В чём они его обвиняли? – строго спросил Одинцов.

– Ну, вообще… Зачем он на пасеку поехал, зачем своего отца повёз…

– Он поехал на пасеку за Матвеичем. Мы на сборе его об этом просили!

– Значит, он не мог заодно отвезти своего отца, да? А нас учат, чтобы мы вообще к старикам чутко относились, а ему нельзя, да? – наступая на Лёню, кричала Нюра. – И ещё говорили, что оставили нас с Митей одних! А мы всю жизнь в лагерях ходили в поход с одним вожатым и ночевали в лесу без всяких учителей!

213