Васек Трубачев и его товарищи - Страница 206

206

– А вот сейчас съём обед и потолстею!

Наскоро проглотив всё, что дала ему Анна Петровна, он встал, чмокнул старушку в щёку и направился к отцу. Подойдя к кабинету, одёрнул курточку, поправил галстук и постучал. Из-за двери послышался тихий голос:

– Прошу.

Алёша остановился на пороге:

– Это я, папа. Можно к тебе?

– А, Алексей!

Генерал повернул к сыну голову. Седые волосы, бронзовый цвет лица и ярко-голубые глаза делали лицо генерала красивым и, несмотря на седину, молодым. При ходьбе он опирался на палку, но высокие, прямые плечи и осанка почти скрадывали его хромоту. Между отцом и сыном было какое-то неуловимое сходство.

Генерал широким жестом указал сыну на диван:

– Извини, пожалуйста! Я сейчас закончу свои дела. Садись!

Алёша присел на кончик дивана. Генерал проверял какие-то счета, подписывал бумаги и неторопливо складывал их в портфель. Потом, убрав портфель со стола в ящик, он повернулся к сыну:

– Ну, как твои дела? Я беспокоился, что тебя долго нет. Что вы там делали на делянке? Директор тоже с вами ходил?

– Все ходили: и директор, и ещё одна комсомолка-печник… – начал Алёша.

– А, это молоденькая учительница! Елена Александровна, кажется?

– Учительница? – удивился Алёша. – Да она просто печник! И откуда ты знаешь, что её зовут Елена Александровна?

– А я познакомился с вашим директором, – улыбнулся отец и как бы вскользь добавил: – Елена Александровна будет у вас руководителем класса.

Алёша вскочил:

– Папа, ты ошибаешься, она же просто печник! Я сам видел, как она клала печи! – Он даже засмеялся: – Ты всё перепутал, папа!

– Это ты, я вижу, в чём-то запутался. Тебя смущает, что учительница клала печи. Но одна профессия никогда не мешает другой. Наоборот, каждая профессия обогащает человека новыми знаниями.

– Но с какой стати она будет у нас руководителем класса? – пробормотал Алёша.

Генерал повернулся к сыну и внимательно поглядел ему в глаза.

– Мне кажется, что ты как-то неуважительно говоришь о Елене Александровне! – резко сказал он. – Если бы даже она была только печником, это не даёт тебе права говорить о ней в таком пренебрежительном тоне.

Алёша молчал. Перед его глазами встало обиженное и гневное лицо Елены Александровны. «Вы – какой-то печник!» – крикнул он ей тогда…

– Между прочим, – сказал отец, – директор очень хвалил вас. Говорил, что вы все там много работаете. Молодцы! Школу свою восстанавливаете. Приглашал меня заехать, посмотреть. – Генерал осторожно переложил больную ногу и продолжал: – Я очень рад, что ты попал в такой крепкий коллектив… Кстати, там есть пионерский отряд, который в первые дни войны застрял на Украине. Эти пионеры, кажется, вели себя там очень стойко и мужественно, помогали взрослым в борьбе против оккупантов. Позволь, позволь… Директор даже называл мне фамилию пионера, который был командиром в этом отряде… – Генерал потёр лоб. – Ах да, вспомнил: Трубачёв! Есть у тебя такой товарищ? Он, кажется, из твоего же класса?

– Трубачёв у нас есть, но он не в моём классе. Он второгодник, и я с ним не дружу! – резко ответил Алёша вставая и, боясь дальнейших расспросов, поспешно переменил разговор: – Папа, я хотел просить у тебя завтра утром машину. Если, конечно, ты никуда не поедешь.

Генерал задумчиво глядел на сына.

– Я обязательно заеду к вам в школу, – медленно сказал он, как бы отвечая на свои мысли. Потом, заметив, что сын стоит, быстро переспросил: – Машину? А зачем тебе понадобилась машина?

– Мы с ребятами хотим кое-что перевезти. Ты же сам говорил, что я хорошо умею управлять, – заторопился Алёша.

– Управлять машиной ты умеешь, но, для того чтобы ездить по улицам, надо иметь права. И вообще, Алексей… – Генерал снова указал на диван: – Да ты сядь! Мы ещё не кончили нашего разговора.

Алёша сел.

– Мне кажется, Алексей, что ты любишь, говоря на вашем языке, хвалиться перед ребятами… И своей, вернее – отцовской, машиной и, может быть, тем, что ты – сын генерала…

Алёша сильно покраснел:

– Папа…

– Подожди. Ты не отрицай сразу. Если мне это только кажется, я охотно возьму свои слова обратно. Во-первых, я вижу, что ты неуважительно относишься к Елене Александровне только потому, что она печник. Во-вторых, все ребята в школе уже знают, что ты – сын генерала. А теперь ты для чего-то просишь машину… Кстати, ты уже брал её однажды без моего разрешения.

Алёша обиженно молчал.

– Мне кажется твоё поведение нескромным, Алексей. Подумай об этом. Если это не так, то я буду очень рад. И если машина нужна для дела, то я попрошу Егора Ивановича уделить тебе время завтра до обеда.

– Машина нужна мне для дела, – не глядя на отца, сказал Алёша.

– Хорошо. Попроси ко мне шофёра.

Алёша торопливо вскочил и вышел. Отец постучал пальцами по столу и задумчиво посмотрел в окно.

– Там сын просит что-то такое перевезти для школы, – сказал он вошедшему шофёру. – Вы уж, пожалуйста, помогите ему.

– Есть, товарищ генерал! – недоумевая, ответил Егор Иванович.

«Что можно перевозить на легковой машине? – подумал он про себя. – Книги, что ли, какие-нибудь?»

Вечером Алёше долго не спалось. Чтобы не беспокоить мать и Анну Петровну, он вышел в кухню, присел на подоконник и глубоко задумался. Разговор с отцом вызвал в нём протест и обиду. Но что-то в этом разговоре вынуждало его подумать наедине с самим собой обо всём, что происходило в его жизни в последнее время.

Конечно, относительно пренебрежительного отношения к Елене Александровне отец был прав. И, хотя Алёша был уверен, что отец ошибся, считая Елену Александровну учительницей, он всё-таки чувствовал свою вину.

206