Васек Трубачев и его товарищи - Страница 101

К оглавлению

101

За селом, на лугу, Саша сидел с ребятами. Васёк подбежал, хлопнул товарища по плечу и возбуждённо сказал:

– Эх, Сашка, ничего-то ты не знаешь! А у меня такая тайна, которую я даже тебе сказать не могу!

Саша промолчал. У него тоже была своя тайна…

Один раз Костичка попросила Сашу собрать на лугу щавель – трудно было ей прокормить троих детей: гитлеровские солдаты отняли все запасы крупы и сала. Жене кузнеца Кости, чем могли, помогали соседки; баба Ивга передавала ей хлеб для детей. Саша всегда был рад сделать что-нибудь для Костички. Он встал рано, спустился к реке. На другом берегу луг был не скошен – там было много щавеля. Саша сложил одежду в корзинку, вошёл в воду и поплыл, держа корзинку над головой. Мальчик ещё не достиг берега, как кто-то окликнул его осторожным хриплым шёпотом:

– Хлопчик…

Саша испуганно шарахнулся в сторону, не решаясь выйти из воды.

– Эй, хлопчик! – снова донеслось до него из зарослей ивняка. – Иди сюда, не бойся…

Из кустов выглянул какой-то человек. У него было жёлтое скуластое лицо с сухими, потрескавшимися губами. Рубаха на груди заржавела от крови, глаза ввалились и глядели на Сашу насторожённо и сурово.

– Свой я… Чего от своих бежишь?

Саша с замирающим сердцем подошёл к незнакомому человеку.

– Стоят фашисты у вас? – тихо спросил тот, кивнув головой в сторону села.

– Стоят, – прошептал Саша.

– Много?

– Много…

Незнакомый сдвинул брови, набрал ладонью воду, жадно хлебнул:

– Красноармеец я… раненый… к своим пробираюсь. Не слышал – есть наши в лесу?

Саша насторожился. Вспомнил Митю… Где-то в лесу бродит Митя; может быть, там и другие люди, бежавшие вместе с ним… Но Саша молчал.

– Не слышал, есть наши в лесу? – тоскливо повторил красноармеец и снова жадно хлебнул с ладони воду. Потом поглядел на Сашину корзинку и быстро спросил: – Хлебца нет у тебя? Голод мучит…

– Я сейчас принесу, – заторопился Саша.

– Принесёшь? Ну, принеси… – с заблестевшими глазами прошептал раненый. – Только, слышь… – Он тронул Сашу за плечо: – Скажешь кому – убьют меня!

Саша отчаянно замотал головой:

– Нет, нет, что вы… никогда не скажу!..

Красноармеец поглядел ему в глаза:

– Ну, беги…

Саша, торопясь, переплыл речку, натянул одежду и, не оглядываясь, пошёл к своей хате. «Сказать или не сказать ребятам? Может, посоветоваться с Васьком? Шепнуть бабе Ивге? Нет, нельзя! Никому нельзя сказать… Каждое слово сейчас может выдать. Ребята разволнуются, начнут шептаться: кто, что… А этот красноармеец про лес спросил… – вспомнил Саша. – Может, надо было сказать ему про Митю?»

В хате никого не было. Саша схватил ломоть хлеба, несколько луковиц. В шкафу на тарелке лежал кусочек сала. Мальчик спрятал сало и лук за пазуху, хлеб положил в карман.

Назад шёл осторожно, оглядываясь по сторонам: ему казалось, что из всех кустов следят за ним чьи-то глаза.

На берегу было тихо, но, когда мальчик уже собирался спуститься к воде, на тропинке показались два немецких солдата.

Саша спрятался в кусты. Солдаты остановились и стали раздеваться. Потом вошли по пояс в воду и не спеша начали мыться. Саша в отчаянии поглядел на тот берег.

Кусты ивы не шевелились. Солдаты купались долго. Потом ушли. Когда их голоса совсем затихли, Саша вылез из кустов, разделся и, держа над головой корзинку с одеждой, в которой были завёрнуты хлеб и сало, поплыл. У берега он остановился, прислушался.

– Дяденька!

Никто не ответил.

– Дяденька! – повторил Саша.

Везде было пусто и тихо. Только примятые ветки ивы напоминали о раненом красноармейце. Саша посмотрел на густую осоку, на луг…

За лугом начинался колючий молодой сосняк. Мальчик, пригнувшись к высокой траве, бросился бежать к сосняку. Он прошёл между рядами молодых деревцов; сосновые ветки царапали его плечи, иглы кололи ноги. Но здесь тоже было пусто. Мальчик понял: красноармеец ушёл… испугался фашистов или его, Саши… Ушёл, не дождавшись хлеба.

Саша вернулся к реке. У примятых кустов ивы он вынул из корзинки сало и хлеб, положил на траву и в последний раз тихонько позвал:

– Дядечка…

В эту ночь баба Ивга часто подходила к Саше, трогала ладонью его голову. Саша не спал. Ему чудились выстрелы, слышались стоны, доносившиеся с реки. «Почему я не сказал ему, что в лесу Митя?» – горько раскаивался Саша.

Утром он снова пошёл на берег, переплыл на ту сторону. Под ивой не было оставленной еды. «Взял он или не взял хлеб? Если бы склевали птицы, были бы крошки…»

Много дней ещё Саша тревожно прислушивался ко всякому шуму на селе, бродил один по берегу реки, рискуя попасться на глаза фашистам, пробирался за село, в ближний лес.

Потом нахлынули новые события, воспоминание о раненом отошло, осталась только одна мысль, которая всегда мучила Сашу: «Взял он или не взял хлеб?..»

Товарищам Саша ничего не сказал.

Глава 30
«Зелёненький поезд…»

В этот день Ваську не удалось побывать на пасеке. Случилось ещё одно событие, взволновавшее ребят. За околицей Васька догнал запыхавшийся Одинцов.

– Игнат передал, чтобы после обеда мы трое в овражек пришли. У него какое-то спешное дело, – торопливо сказал он.

Пришлось повернуть назад.

– А что за дело, не знаешь?

– Не знаю. Он не говорил. Только обязательно велел прийти.

После обеда Саша, Одинцов и Васёк по одному пробрались в овражек.

Ждали долго. Уже солнце начало садиться, когда сквозь кусты просунулась голова Игната.

– Я Ничипора наверху поставил… – шепнул он.

– Ладно. А в чём дело у тебя? – нетерпеливо перебил Васёк. Он был расстроен тем, что не попал на пасеку, где давно уже не был.

101